Смоленский комсомол в истории страны.
100-летию комсомола посвящается
Глава 1. На стройках социализма
Организационные проблемы 1930-х
В 1930-е годы областная комсомольская организация сталкивалась с разного рода внутренними проблемами организационного характера. Освобожденный штат областного комитета состоял из 17-ти ответственных и четырех технических работников, которые были явно перегружены огромным множеством обязанностей. Обком получал руководящие указания из Центра и жили от одной чрезвычайной ситуации или кампании до другой в зависимости от остроты момента. Организационно он действовал через райкомы комсомола, которые в свою очередь руководили первичными комсомольскими ячейками. Секретари райкомов, находившиеся под постоянной бомбардировкой различных директив, зачастую фиктивно отчитывались за их выполнение. Так, 28 августа 1933 года Бюро вынесло выговор секретарю Козельского райкома комсомола, который представил ложные данные о числе беспартийных юношей и девушек, вовлеченных в комсомольскую работу. Из-за большого груза ответственности была большой текучесть секретарей райкомов.
Отношения с партийными органами не всегда были гладкими и простыми, несмотря на очевидный факт подчиненного положения комсомольской организации. Активные комсомольские вожаки рвались к инициативе, а их старшие, партийные коллеги порой реагировали на эти инициативы пренебрежительно и бюрократически, отменяя постановления комсомола. Один из таких случаев проник в протоколы Бюро обкома ВЛКСМ 17 сентября 1932 года, когда Бюро обкома комсомола решило ходатайствовать перед Обкомом партии о том, чтобы он указал одному райкому ВКП(б) на «нетерпимость» таких отношений. Во избежание таких конфликтных ситуаций предпринимались усилия по привлечению членов партии к комсомольской работе, и на декабрь 1932 года 5,1% областной комсомольской организации составили члены ВКП(б). Но этот показатель считался слишком низким, чтобы быть признанным удовлетворительным, и, как следствие, была развернута энергичная кампания, с одной стороны, по ускоренному приему комсомольцев в партию и, с другой стороны, по «закреплению» членов партии за комсомольской работой. Последнее явление рассматривалось как «одно из важнейших условий укрепления пролетарского руководства Комсомолом».
Еще одним средоточием проблем служила политика регулирования членского состава комсомола. Местные комсомольские организации постоянно побуждались к росту своих рядов, привлечению вожаков молодежи в их состав, особенно акцентируя внимание на приеме молодых людей подходящего, т. е. пролетарского происхождения.
Поскольку в первом квартале 1933 года областная организация потеряла 4203 члена, приему новых членов уделялось особое внимание. В одном только Смоленске потери составили 2236 членов, из которых 1811 были промышленными рабочими. На заседании 3 августа 1933 года Бюро обкома ВЛКСМ подвергло резкой критике Комаричский райком за то, что из 71 подавшего заявление в комсомол было принято 64 человека. Что еще хуже, из 64-х принятых, 32 были крестьянами-середняками, и только один был из рабочих, 14 - из бедняков. На последующих заседаниях подобная же критика раздалась в адрес целого ряда райкомов, принявших в ряды ВЛКСМ слишком много инженерных работников и служащих. Нередки были случаи обнаружения «бумажных» членов.
Всех комсомольцев призывали заниматься политучебой. Планы, утверждаемые на Бюро, включали курсы по истории партии, кружки марксизма-ленинизма, а также периодические лекции и доклады на текущие политические темы. Слушатели курсов получали оценки; по окончании курсов выдавались удостоверения, а лучшие студенты получали премии. Кроме этого, существовали специальные курсы для учебы секретарей комсомольских ячеек, которые предположительно должны были осуществлять идеологическое руководство группами, за которыми они закреплялись. Фактически от комсомольцев требовалось умение не только учиться, но и учить. В сельской местности, где все еще была высока неграмотность, большое внимание уделялось тому, чтобы комсомольцы проводили вслух читки газет и журналов для неграмотных; читки организовывались в колхозных бригадах, а также во время перерывов на полевых работах.
Некоторые сельские комсомольские ячейки были средоточием серьезных проблем, и в них изобиловали «болезненные явления». На заседании секретариата 19 июля 1933 года, например, откровенно говорилось об этих явлениях: комсомольцы покидали колхозы, расхищали социалистическую собственность, нарушали трудовую дисциплину. Несомненно это было следствием объективных условий того времени и указывает на разрыв между претензиями областного руководства и реальной жизнью на местах.
С 1933 по 1938 год партийная организация Западной области, даже больше других, подверглась непрерывной чистке. 9 июля 1934 года секретарь обкома партии Западной области Иван Петрович Румянцев направил закрытое письмо во все партийные и комсомольские организации, в котором призывал «ликвидировать нездоровые и позорные симптомы в ряде организаций: массовые нарушения революционной законности, административные эксцессы по отношению к единоличникам и колхозникам, обманы рабочих в заработной плате, растраты и казнокрадство в системе кооперативной торговли и, что важнее всего, безразличие многих партийных организаций к этим нарушениям и преступлениям».
Письмо содержало подробную характеристику этих обвинений, указывало на то, что «нередки случаи, когда растраты и присвоения средств совершаются коммунистами и комсомольцами». За письмом последовал ряд показательных процессов, из которых наиболее драматичным был процесс, вскрывший крупномасштабные растраты в «Заготльне» (ассоциация по заготовке и продаже льна, конопли и семян клевера). Из группы в 36 растратчиков 10 были членами и кандидатами в члены партии, включая семерых председателей колхозов.
Наиболее острый период для областной власти наступил после убийства С.М. Кирова в декабре 1934 года. Во все партийные комитеты было разослано закрытое письмо ЦК «Уроки событий, связанных со злодейским убийством товарища Кирова», которым они побуждались к выявлению, исключению и аресту всех бывших оппозиционеров, которые еще оставались в партии. Главной мишенью были объявлены бывшие члены зиновьевско-каменевско-троцкистской оппозиции, но сеть была раскинута настолько широко, что многие, попавшие в нее, оказались жертвами ловкачей, которые увидели возможность доказать свою преданность и укрепить свои позиции путем оговаривания своих товарищей.
Партийные чистки оказали сильное влияние на комсомол. По следам убийства Кирова началась охота за так называемыми «классово-чуждыми» в партии и комсомоле. В докладе секретаря обкома комсомола Когана «Об итогах обсуждения комсомольцами закрытого письма об убийстве Кирова» вскрыто неожиданно большое брожение в рядах ВЛКСМ. Молодость и горячность в совокупности давали выход откровенности, которую старшие и более опытные коммунисты научились избегать. В этих высказываниях молодых часто проявлялись «антисталинские» настроения.
Директор одной школы, комсомолец, будучи пропагандистом, заявил: «Ленин в своем завещании написал, что Сталин не может быть вождем партии». Один учитель обвинял Сталина в том, что Сталин превратил партию в жандарма над народом. Отмечались случаи выражения сочувствия оппозиции. Один комсомолец-рабочий сказал: «Зиновьева сильно оклеветали; он очень много сделал для революции». Комсомолец-пропагандист при ответе на вопрос отрицал, что Зиновьев имел какое-то отношение к убийству Кирова и охарактеризовал первого как «достойного вождя и культурного человека». Инструктор одного из райкомов ВЛКСМ открыто выступил в поддержку взглядов Зиновьева.
Такие голоса инакомыслия еще раздавались в комсомоле в 1935 году, хотя уже многим приходилось искать защиты от разоблачений и доносительства. Но были также комсомольцы, сохранившие верность своим друзьям и своим собственным представлениям о правде и справедливости, даже ценой карьеры, а иногда и жизни. Но по мере того, как множились обвинения в контрреволюции, становилось все меньше и меньше защитников, поскольку протестующие, как правило, обнаруживали, что предполагаемая вина разоблачаемого просто переносилась на них, т. е. на людей, которые оказывались достаточно отчаянными, чтобы оказать ему помощь.
По мере нарастания Великой чистки комсомол, подобно партии, оказался во власти взаимных разоблачений. Многие комсомольцы, лишаясь своих членских билетов, лишались и работы, а некоторые лишались даже жизни, когда их дела передавались в НКВД. Отчаяние приводило к росту числа самоубийств, а туман подозрительности, окутавший организацию, удушал энтузиазм.
Чистка в комсомоле достигла пика в 1937 году, когда репрессии прокатились по центральному руководству. Аппарат Западной области в свою очередь был значительно разрушен вслед за развенчанием секретаря обкома партии Румянцева и его окружения. Настроения того периода, пожалуй, лучше всего передаются рядом отрывков из отчетного доклада, прочитанного на областной комсомольской конференции, состоявшейся 11 октября 1937 года. С докладом выступил Манаев, который сменил дискредитированного Когана на посту первого секретаря Обкома комсомола. Он в частности сказал: «Крушения поездов с потерей человеческих жизней, отравление рабочих, террор, подрывы фабрик, поджоги и диверсии - вот тропы, которыми идут враги, которые ... по подсказке германской и японской разведки пытаются подорвать мощь первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян. Эти фашисты проникли даже в Центральный Комитет Комсомола, пытаясь восстановить господство помещиков и капиталистов, подорвать коммунистическое воспитание молодежи. Они оказались в состоянии делать свою подрывную работу, потому что большинство комсомольских организаций не проявляют достаточной бдительности. Наши враги сеют моральное разложение, взяточничество и подхалимаж. Но этих врагов ждет поражение».
И далее: «В руководстве комсомольской организации Западной области продолжительное время орудовали троцкистско-бухаринские шпионы, предатели, изменники социалистической родины - Коган, Приходько, а ранее Черный. Эти гнусные агенты японо-германского фашизма, нанесли огромный ущерб комсомольской организации нашей Западной области. ...Враги народа Коган и Приходько вели линию на развал политического образования, пропагандистской и агитационной работы среди молодежи... Вражеское руководство Обкома проводило линию врага народа Румянцева, который прямо заявлял: «Не надо учить молодежь политике, знаниям, пусть она разгадывает ребусы и занимается танцульками». С такой контрреволюционной речью Румянцев выступил на Смоленском городском активе...
…Вся эта работа врагов народа и их ставленников в районных комсомольских организациях... проводилась при немом попустительстве бывшего заведующего отделом крестьянской молодежи Обкома ВЛКСМ Николаева, который и не пытался вскрыть вражескую работу в областной комсомольской организации, а по существу проводил враждебные установки врагов народа, причем он проваливался в одной организации, его выдвигали в другую организацию. Кроме того Николаев скрыл от организации свое социальное происхождение, что его отец имел гончарный завод, был крупным кулаком, а жена - дочь крупного торговца.
Оборонная работа нашей областной комсомольской организации была отдана на откуп фашистскому шпиону Уборевичу... Вражеская работа в области военного воспитания развалила осоавиахимовскую работу в области и она проходила при полном попустительстве бывшего члена Бюро обкома комсомола Воробьева... Главный метод - это бытовое разложение и вербовка своих сторонников из молодежи; он избрал метод политического и бытового разложения, в первую очередь через пьянку...».
Далее Манаев приводит ряд статистических данных, которые свидетельствуют о размахе чистки. В течение предыдущего года из комсомола было исключено 5500 человек. Общее число членов ВЛКСМ в Западной области снизилось до 47423 членов и кандидатов в члены. (СА. Д. 113. Л. 57-58.) Из них только 14703 были колхозниками, а в 7-ми из каждых 8-ми колхозов не было первичных комсомольских организаций. От половины до двух третей членов комитетов и секретарей первичных организаций были вновь избранными. Большой процент новых людей были совсем юными -19-ти лет и моложе. На районном уровне картина была такой же: по меньшей мере, 50% «руководящего состава» райкомов состояло из новых людей.
Сам Манаев подвергся резким нападкам выступающих по причине того, что выделял деньги на медицинское обслуживание арестованных «врагов народа». Манаев вяло ответил, что он занимался этим распределением до того, как получатели материальной помощи были «выявлены» как враги народа. Он подвергся резкой критике «за преступную медлительность в искоренении врагов». Представительница ЦК ВЛКСМ, присутствовавшая на Пленуме, издала даже еще более зловещую ноту, предположив, что, «возможно», слабая работа областной комсомольской организации объяснялась тем, что там сидят люди, с которых еще не сорвали маску, враги, которых еще не разоблачили.
Однако все имеет свои пределы, и сигнал к переменам пришел из резолюции январского (1938 г.) Пленума ЦК ВКП(б), которая называлась «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к апелляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». Смоленская комсомольская организация быстро подхватила эту инициативу партии, и 11 февраля 1938 года Бюро обкома ВЛКСМ утвердило собственную резолюцию «Об ошибках, допущенных райкомами в связи с исключениями из рядов Комсомола». Заклеймив то, что теперь называлось «нетерпимым произволом» при исключении из рядов комсомола, бюро отмечало, что многие лица были «исключены под маркой пособников врага, чуждых и морально разложившихся элементов», несмотря на то, что «не было конкретных доказательств враждебной деятельности» и этому не предшествовало обсуждение в первичных комсомольских организациях. Теперь бюро призывало нижестоящие комсомольские организации исправить эти ошибки. Оно увещевало их «бороться с клеветой и... выявлять клеветников и карьеристов; покончить с безосновательными массовыми исключениями; установить индивидуальный и дифференцированный подход к исключению и восстановлению; собирать все апелляции исключенных..., рассматривать их и восстановить в членстве всех, кто был исключен без достаточных на то оснований».
Для тех бывших комсомольцев, кто пережил чистку 1937 года, восстановление было почти автоматическим и массовым. Документы содержат краткие записи более тысячи случаев восстановления, утвержденных на Бюро обкома. В них приводятся ложные обвинения, а «справедливость» принимает вид классной доски, с которой стирают предыдущую запись.
Вот некоторые примеры:
Дело Б.И. Вайнера. Исключен за сокрытие от комсомола связей семьи с заграницей и факта, что его отец держал наемных рабочих. Следствием обнаружено, что его отец не использовал наемного труда, а единственной связью Вайнера за границей была с братом, который работал в посольстве СССР и с кем он переписывался.
Дело О.М. Ковалевой. Исключена за то, что была якобы из кулацкой семьи, а ее отец находился под арестом в НКВД. Следствием обнаружено, что хозяйство ее отца не раскулачивалось.
Дело А.В. Гордецкой. Исключена за сокрытие факта, что ее отец до революции был торговцем и был экспроприирован. Следствием обнаружено, что ее отец с 1917 году был наемным работником, а с 1924 года - инвалид.
Дело Л.А. Марецкой. Исключена за сокрытие того факта, что ее отец был царским офицером, а мать происходила из дворян. Следствием обнаружено, что ее отец был в царской армии рядовым, тогда как мать, действительно, дворянского происхождения, работала одно время медсестрой в больнице, а затем, после смерти первого мужа вышла замуж за слесаря.
Дело А.И. Зубова. Исключен за сокрытие того факта, что его бабушка происходила из помещичьей семьи. Следствием обнаружено, что его бабушка, действительно происходила из семьи помещика, вышла замуж за батрака, который работал на ее отца, и в течение многих лет жила как крестьянка.
В ходе этих и многих сотен прочих подобных дел первоначальные обвинения были сняты, а жертвы восстановлены в комсомоле. Но хотя по большинству апелляций были приняты положительные решения, было немало и таких, в которых было отказано.
В 1938 году была развернута активная кампания по привлечению молодежи в комсомол, которая увенчалась внушительным успехом. На III Пленуме Обкома 29 июня 1938 года представитель ЦК ВЛКСМ Ломоносова отметила, что с января по март в области появилось 30 тысяч новых комсомольцев.
Справившись с последствиями чистки, комсомол столкнулся с грандиозной задачей нового строительства. Об этом недвусмысленно говорили выступавшие в прениях на Пленуме обкома. Подавляющее большинство секретарей райкомов были новичками, почти без специальной подготовки или опыта. В результате притока новых членов комсомольские организации в значительной степени состояли из комсомольцев, которым еще предстояло проникнуться своими обязанностями. Некоторые из вновь сформированных первичных организаций не были даже формально утверждены райкомом. Новый первый секретарь Обкома комсомола Носов упомянул один колхоз, заявивший о создании комсомольской организации. При проверке выяснилось, что никто ни за что не отвечал, и в организации не было даже секретаря. И этот случай не был исключением.
По ряду важных моментов июльский (1938 г.) Пленум Обкома комсомола резко отличался от предыдущих комсомольских форумов. Если время от времени и раздавались голоса о «вражеской деятельности», то в целом Пленум был свободен от «разоблачений», столь характерных для Пленума 1937 года. В отношении комсомола стало ясно, что пик чистки миновал, и положение полностью контролировалось силами, стоявшими за реабилитацию.
Еще одной характерной особенностью Пленума 1938 года было приглушение акцента на чрезвычайных хозяйственно-экономических кампаниях как приоритетной задаче комсомола. Основное внимание Пленума было сосредоточено на политико-идеологической учебе, оборонной работе, физкультурном движении и культурной работе. Комсомольцы должны были участвовать в «общественной работе», выступать застрельщиками соревнования в промышленности и сельском хозяйстве, но «чрезвычайщина» и массовая мобилизация конца 20-х годов, по крайней мере, в тот момент, отошли в прошлое. После первой пятилетки и чистки жизнь комсомола начала входить в спокойное русло.
По архивным материалам Смоленского архива 1938 года разбросаны длинные списки имен молодых людей, частью членов ВКП(б), частью комсомольцев, рекомендованных парторганизациями для заполнения в различных организациях области вакансий, созданных Великой чисткой. Для тех, кто был отобран, чистка означала восхождение столь быстрое, что о нем невозможно было даже мечтать. Суровой правдой жизни стал лозунг «Будущее принадлежит Комсомолу».
